Александр Земляниченко: «Если вы не видите тот кадр, который вам нужен, значит, его здесь нет"

Александр Земляниченко, шеф-фотограф Московского бюро информационного агентства Associated Press, дважды лауреат Пулитцеровской премии поделился с обозревателями российского блога Leica, что может помешать хорошему репортажу, почему начинающим фотографам не стоит гнаться за пейзажными фотографиями и как сделать хорошую фотовыставку.

Расскажите, как вы начали заниматься фотографией? Какая у вас была первая камера? Как она к вам попала?

Интересно, но свою первую камеру я, наверное, не вспомню, потому что с детства у меня был довольно большой выбор из камер отца. Он был профессиональным фотографом. Помню, что дед дарил камеру Simon, но она промелькнула как-то между прочим и не оставила никаких глубоких воспоминаний. Среди тех камер, которыми я пользовался из рук отца, были, безусловно, Leica, Contax, Canon. Leica была трофейная, с гравировкой то ли немецкого солдата, то ли офицера. Я помню, что брал ее на школьные съемки, но все же серьезно увлечение фотографией пришло в институте, хотя он и был технический, и учился я на инженера. Постепенно начал работать с разными изданиями. Сначала «Заря молодежи» в городе Саратове, потом журнал «Ровесник» в Москве, «Комсомольская правда», журнал «Советский Союз», журнал «Родина» и в 1990 году Associated Press.

 

Остались ли у вас хоть какие-то ранние снимки?

Нет, со школьных времен ничего не осталось. Я как-то неразумно выбросил все пленки и пожалел уже позднее, когда время прошло.

Чего никогда нельзя делать фотографу?

Думаю, нарушать права людей. Если кто-то против того, чтобы его снимали, то не стоит настаивать и делать это против воли человека. Другой важный момент, особенно актуальный для фотографов, работающих в СМИ, это не подвести людей, которых вы снимаете. Это уже вопрос профессиональной этики. Бывают ситуации, когда порой лучше просто пройти мимо. Особенно это касается съемок в каких-то критических условиях, когда погибли люди. Просто надо через себя все происходящее пропускать и каждый раз решать для себя снимаешь ты или нет.

Вы давно сотрудничаете с Associated Press, занимаете должность руководителя фотослужбы. Есть ли какие-то гласные или негласные правила для фотографов, сотрудничающих с вами?

Я не могу сказать, что нечто подобное у нас имеется. Прежде всего, для фотографа важно быть правдивым. Это относится и к техническим вопросам. Так, лучше, чтобы цифровая обработка была минимальной, фотография не должна радикально подвергаться преобразованиям, из розового неба во время заката не стоит делать синее и так далее. Но это такие моменты, которые сами собой понятны и одинаковы для всех новостных агентств. Что же касается съемки людей, то и здесь необходимо также сохранить правдивость, потому что человеческое лицо не статично, оно постоянно меняется, отражает эмоции, человек моргает, и важно поймать его наиболее типичное выражение на момент фотосъемки, а не гнаться за какими-то, скажем, смешными или глупыми кадрами. На этом точно не стоит играть.

 Исходя из вашего опыта, что может помешать хорошему репортажу?

Думаю, недостаток времени. Эта проблема — общая для всех, работающих в новостной журналистике, потому как необходимо не только хорошо отснять материал, но и быстро его отправить в новостную ленту. В отличие, скажем, от журнала, который выходит один раз в неделю, и какое-то время для сбора материала имеется, здесь мы такой роскошью не располагаем. Это просто определенная особенность работы, не могу сказать, что это недостаток, скорее специфика, поэтому у нас очень ценится командная работа. С важными событиями, конечно, должен работать не один фотограф, тогда появляется возможность осуществлять фотосъемку в режиме нон-стоп. Пока один занят обработкой своего материала, другой продолжает освещать событие и так далее.

В каких случаях вы предпочитаете Leica другим камерам?

Цифровой Leica у меня нет, но в то время, когда мы работали с пленкой, эта камера имела то преимущество, что с ней тебя никто из прохожих не признавал как профессионального фотографа, и поэтому открывалась большая свобода действий. Здесь дело даже не в ее компактности, а в доверительном внешнем виде, своеобразном ретростиле. Ведь, на самом деле, внешний вид Leica практически не изменился. В свое время в Чечне мне кто-то говорил о M6: «У вас такая старенькая камера», — а я шутил: «Ну да, больше не заработал, извините». В таких ситуациях, она, конечно, выручала. На цифровую Leica я снимал выборы на Украине, затем свойотпуск в Испании — солнечные улицы Мадрида в январе. Снимал ради собственного удовольствия. Думаю, я неплохо разбираюсь в этой камере, понимаю ее и чувствую, хотя знаю, что она стоит несколько в стороне от мейнстрима. Но для меня Leica — это камера, греющая не только руки, но и что-то в душе.

Есть ли такая тема репортажа, на который вы бы не согласились?

Конечно, есть. Но только нужно знать конкретную тему. Выдумать ее сейчас, наверное, будет неправильно, но в процессе работы, я бы легко определил, на что я могу согласиться, и какую тему я не возьму ни при каких обстоятельствах. В моем личном опыте пока таких примеров нет.

Вы сотрудничаете с изданиями с 70-х годов. В чем для вас главное отличие советской фотожурналистики от современной?

Когда я пришел работать в Associated Press в 1990 году, главный редактор московского бюро говорил, что школа американской фотожурналистики очень многое может дать фотографу. И он был прав. Работа в советских изданиях, конечно, отличалась в том смысле, что много было заказных работ. Сейчас даже трудно себе представить нечто похожее на фотофильмы, которые были распространены в СССР, и которые я когда-то снимал для журнала «Советский Союз». Однако при всей постановочности работы, такая практика давала хорошую школу проработки темы, понимание как должна составляться серия. В настоящее время есть возможность снимать то, что есть. Даже в военное время, фотограф может работать на обеих сторонах, перед ним не стоит задача показать в более выгодном свете или, наоборот, очернить, ту сторону, на которой он работает. Поскольку и на одной и на другой стороне – везде люди, то на первый план выходит простое человеческое отношение. Очевидно, что в советской фотожурналистике, как, впрочем, и в современной, есть свои плюсы и минусы. Нужно просто их объективно оценивать.

Что должен знать каждый начинающий фотограф?

Прежде всего, нужно определиться с тем, чего хочет начинающий фотограф. Если начинающий фотограф, скажем, поехал в отпуск и хочет снять себя на фоне красивых ландшафтов, то единственное, что я могу ему здесь посоветовать, так это не гнаться за пейзажными фотографиями, потому что в соседнем магазине продаются открытки с теми же видами, но гораздо лучшего качества и сделанные профессиональными фотографами, которые знали когда лучше снять этот пейзаж и располагали достаточным временем.

Какие объективы Leica вы предпочитаете и почему?

У моей первой камеры Leica были объективы 21 мм и 50 мм. Объектив 50 мм один к одному. Сейчас есть новая версия 1:0,95, а тогда был 1:1,0. Позднее я пробовал также 24 мм и 28 мм объективы. И из всех больше всего мне нравится 28 мм объектив.

Вы помните свой первый репортаж, снятый на цифровую камеру? Опишите свои ощущения на тот момент?

Да, это были выборы Б. Н. Ельцина на второй срок. В то время на территории бывшего СССР только у московского бюро Associated Press были первые профессиональные цифровые камеры, и это послужило большим преимуществом по времени, хотя качество снимков тогда было значительно хуже, чем скан с пленки. Затем стали появляться более совершенные камеры и теперь времени на пленочную съемку практически нет, хотя пленка продолжает существовать, однако заниматься ею могут только те, кто абсолютно не ограничен во времени, свободные фотографы. И потом, нужно помнить одну простую вещь, которая не менялась с момента возникновения фотографии, что, прежде всего, имеет значение сам кадр, а уж на что он снят и каким образом – это дело второстепенное. Если нет самой картинки в кадре, то пусть он будет сделан самой дорогой пленкой или самой дорогой фотокамерой, это дело не изменит.

Кого из великих фотографов вы не признаете?

Я бы не стал так ставить вопрос, потому что знаком с работами далеко не всех фотографов. Естественно, мне более близок и понятен свой круг фотожурналистов, фоторепортеров, здесь я лучше ориентируюсь, чем, скажем в рекламной сфере или сфере моды. Когда я попадаю на съемку моды, то мне требуется некоторое время, чтобы в принципе понять, как здесь все работает.

Почему вы против постановочной фотографии?

Постановочной фотографией я достаточно занимался, работая для советских изданий, и желания продолжать такую практику не возникло. Зачем? Если мне нужен кадр, я могу дождаться правильного момента. Опять же к вопросу о советской фотожурналистике, у некоторых изданий стояла вполне  конкретная цель, которую они должны были достигнуть средствами фотографии. Так, журнал «Советский союз» должен был демонстрировать, как хорошо живется советскому рабочему и, возможно, для того времени такая постановочная фотография была актуальна. Но сейчас этим я заниматься не стал бы. Если вы не видите тот кадр, который вам нужен, значит, его просто там нет и не нужно его выдумывать, вмешиваться в ход событий, искусственно создавать спектакль. А вот дождаться своего момента, который хорошо бы выразил происходящее, и поймать его – вот это настоящее и редкое  удовольствие для фотографа, которое случается далеко не каждый день.

Что важнее для фотографа публикация или выставка?

Для меня, определенно, важнее публикация, потому что это значит, что твой ежедневный, рутинный труд находится на высоком уровне. Если в рабочие будни промелькнет какой-то особенно удачный кадр-звездочка, то я считаю это большой удачей, это приносит радость. Но выставка – это совсем другое. Ее необходимо готовить долго и старательно, чтобы она не превратилась в бессмысленный набор фотографий, пусть даже художественно и технически хороших. Образно говоря, выставка – это как визуальный рассказ, она должна состоять из частей, фотографических предложений, которые объединены общим смыслом. А вот делать фотовыставку на тему «Вот, посмотрите, я там был», я бы не стал, потому что профессиональный фотограф в принципе должен неплохо снимать, но только одного этого недостаточно. Здесь должен быть более серьезный повод и определенная мысль, которую фотограф хочет выразить. Иначе получается повторение, так как мы все встречаемся примерно в одних и тех же точках, ну и заново изобретать велосипед не стоит. В общем, выставка – это очень большой труд и создать ее в одиночку очень сложно, здесь необходимы советы людей, которые профессионально занимаются композицией визуального текста.

Вы снимали обе Чеченские войны, землетрясение в Армении, Путч. Расскажите, какой из ваших репортажей был наиболее запоминающимся?

Пожалуй, землетрясения в Армении. Это был мой первый фоторепортаж для Associated Press, но запомнился он не этим. К месту событий я добрался ночью, поэтому ничего видеть не мог, а на следующий день, когда небо стало светлым, предстали картины, напоминающие советские учебные плакаты по возможной атомной войне.

Конечно, можно вспомнить еще и съемки в чеченских войнах, мне повезло также побывать в Ираке, в Афганистане во время военных действий.

Сколько камер должно быть в арсенале у фотографа?

По крайней мере, не меньше двух, и это связано, прежде всего, с техническими вопросами, потому что никогда нельзя предугадать какие проблемы могут возникнуть. Нужно всегда подстраховываться и, кроме того, две камеры удобны тем, что можно поставить два разных объектива. Раньше, когда не было зумов, то фотографы вешали на себя и больше камер – три или четыре с разной оптикой, чтобы можно было их оперативно менять, но в настоящее время и двух хватает. В общем, это зависит от того, что конкретно вы снимаете. Для уличной съемки хватит и одной камеры с двумя объективами. Если это политический репортаж, то, очевидно, что одной камеры вам будет недостаточно. То же самое касается и спорта.

Какую из своих фотографий вы считаете самой удачной? Почему?

На самом деле, это тяжелый для меня вопрос. Я бы назвал «Весну поверженного Дзержинского» 1991 года. По внутренним ощущениям эта фотография мне дорога, как символ, хотя, конечно, жаль памятник как таковой.

Ваш сын, Александр Земляниченко младший так же профессионально занимается фотографией. Был ли это его личный выбор?

Знаете, когда есть котята или щенки в доме, то хозяева часто пытаются научить их лакать молоко, тыкая мордочкой в блюдце. Я так не делал. Это был его личный выбор. Он начал фотографировать уже в школе, где у него прошла небольшая жанровая фотовыставка, затем поступил во ВГИК, окончил его, но в кино не пошел, а предпочел уже профессионально заниматься фотографией. Кстати, на его двадцатилетие я подарил ему Leica M6 с 35 объективом.

Недавно ушел из жизни Хорст Фаас. Как вы считаете, что явилось его главным вкладом в военную фотожурналистику? Может ли его жизнь и работа служить примером для начинающих фотографов? И оправдан ли такой риск?

Риск в работе фоторепортера, снимающего в военных действиях, присутствует всегда. Здесь невозможно все предусмотреть. Однако перед фотографом не стоит задача проявлять бездумный героизм, бежать под перекрестный огонь, его цель состоит в том, чтобы остаться живым и донести материал, что происходит там, где он только что побывал. Хорста Фааса как человека я вспоминаю с большой теплотой. Мне довелось с ним общаться лично, так как он был одним из тех, кто непосредственно имел отношение к началу моего сотрудничества с Associated Press, я признателен ему за все те уроки и советы, которые он дал. Для фотожурналистики Фаас был уникальным человеком, потому что много усилий приложил к публикации работ других фотографов, своих товарищей, погибших в военных действиях в Юго-Восточной Азии, как, например книга «Реквием». Я не могу назвать ни одного другого фотографа, который отдал бы столько сил на публикацию фотоальбома, где нет ни одной его собственной работы.

 

Источник: blog.leica-camera.ru